Malazijskaja)))

Первый этап китайской свадебной обрядности – сватовство.

Сватовство затрагивает престиж семей. Оно являлось очень важным делом, которое непременно требовало посредников. Сватов в Китае именовали бин жень („человек льда“). В городах были профессиональные свахи, а в деревнях на эту роль приглашали мужчин из местных жителей. В Южном Китае эту роль отводили женщине.

Начиналось все с того, что семья жениха высылала семье предполагаемой невесты так называемую цао те узы — „предварительную записку“ или карточку с указанием „8 иероглифов жизни“, в которых сообщалась фамилия жениха, а так же год, месяц, день и час его рождения. По этим данным гадала семья невесты и если исход гадания был благоприятный, тут же высылали сведения о дате рождения „невесты“ семье жениха.

Семья жениха тоже обращалась к гадателю, который подтверждал или отрицал благоприятный результат намеченного бракосочетания. Но дело не ограничивалось только обращениями к гадателю. Каждая семья в течении трех дней держали на семейном алтаре карточку. Если в это время случалось какое – либо происшествие или несчастье — например, заболевал кто-нибудь из семьи, то сватовство могло быть немедленно прекращено. Решающее слово принадлежало старшим в семье, но принимать, или отвергать решение о свадьбе считалось неприличным.

Гадания по гороскопам женщинами и мужчинами проводились разными способами. Наибольшее значение придавалось знакам двенадцатилетнего звериного цикла. К примеру, брак ожидался несчастливым, если юноша и девушка родились соответственно, в год лошади и быка, змеи и тигра, крысы и барана, курицы и собаки. Принималась в расчет и позиция годов рождения женщины и мужчины в цикле пяти мировых стихий: дерева, огня, земли, металла, воды. Считали, что непременным условием счастливой семейной жизни являлось доминирующее положение животного или стихии, которые соответствовали году рождения жениха. Нередко были случаи, когда дата рождения невесты фальсифицировалась, чтобы сделать брак возможным. По традиционным китайским представлениям, все браки заключались на небесах Лунным Стариком, и не встретить своего суженного было невозможно.

Если сватовство было успешным, семья жениха высылала невесте украшения и другие подарки, что в просторечии называлось юэдин — „малым соглашением“. После этого семьи жениха и невесты обменивались брачными поручительствами, которые писались на бумаге красного цвета (этот цвет считался счастливым). Для юноши письмо украшалось изображениями дракона, письмо же для девушки фениксом. В этих поручительствах сообщались подробные сведения о будущих новобрачных и их семьях. Указывали сумму вносимого за невесту выкупа. Он называется „чайный подарок“ (чай в Китае символ плодородия и супружеской верности).

Подарками для невесты служили: пара сережек, два или четыре браслета, отрезы материи красного цвета, золотые монеты и другие различные драгоценные вещи. Высылались также специальные красные коробочки в которые клали провизию: отборный рис, различные сорта чая, соль, вино и т. Д. Семья невесты принимала все высланные ей драгоценности и украшения, но около половины даров продуктами отсылала обратно. Это аргументировалось тем, что определение сроков свадьбы требовало, как правило, нескольких визитов сватов к обеим сторонам.

Семьи обеих сторон заключали также брачные контракт, это и служило поводом для первой встречи родителей жениха и невесты. Родители жениха, прибыв на встречу, сначала совершали поклонение перед семейным алтарем (выставлялись фигуры „зайца счастья“ или „рыбы счастья“). Затем хозяева и гости участвовали в церемониальной трапезе, во время которой все выпивали чашку „вина долгой жизни“. Жених получал в подарок пару горошин, которые он, возвратившись домой, клал в воду, а потом съедал, что, как верили, способствовало появлению потомства.

Свадьбу обычно назначали на конец года, после того, как завершались хозяйственные работы.

Приблизительно за месяц до предполагаемого переезда невесты в дом жениха, родители последнего выбирали день свадьбы. Для этого вновь прибегали к услугам гадателей. Они определяли даты совершения всех обрядов, связанных с подготовкой свадьбы; присутствие желательных и нежелательных с астрологической точки зрения лиц среди свадебных гостей и прочее. Семья жениха высылала записку семье невесты, в которой указывался день свадьбы. Вместе с этой запиской высылался выкуп свадебный наряд, различные свадебные принадлежности, а также ритуальные подарки, среди которых наибольшее значение имели круглые пшеничные или рисовые лепешки. Эти лепешки семьи жениха и невесты раздавали родственникам и друзьям, что служило уведомлением о готовящейся свадьбе.

За три дня до свадьбы семья жениха вновь посылала невесте ритуальные дары к свадьбе. Невеста же в свою очередь высылала в дом жениха предметы своего личного и домашнего обихода: одежду, туалетные принадлежности, утварь и даже мебель, что называлось пу Фан „оборудовать комнату“. Тем временем в доме жениха велась подготовка к приезду новобрачной. В комнате будущих супругов обновляли бумагу на окнах, заново белили стены, производили уборку. Причем позволялось это делать, только тем женщинам и мужчинам, у которых были дети, еще не потеряли родителей и не были вдовыми.

После всех приготовлений, до свадьбы в постели новобрачных должен был спать кто-нибудь из неженатых младших братьев жениха или невесты, ибо, как считалось, „постель невесты не должна пустовать“. Невесте не полагалось покидать женскую половину дома, с того момента, как был установлен день свадьбы. Эти дни она проводила в обществе подружек, которые провожали ее в новую семью. По обычаю она должна была причитать и плакать, выражая свою скорбь по поводу расставания с родными. Во многих районах невеста и ее подружки пели песни, в которых содержалась брань по адресу сватов и семьи жениха и даже будущего мужа, носившую впрочем — игровой характер.

Накануне свадьбы в домах жениха и невесты устраивали пиршество, в котором участвовали приглашенные родственники и друзья. Предлагавшееся на нем угощение называлось по традиции „четырьмя большими блюдами“ и включало в себя в качестве главной обрядовой еды просяную кашу с мясом. Для невесты же важнейшей обрядовой едой в канун свадьбы было мясо высланных ей женихом свиньи и петуха.

За день до переезда в дом жениха, невеста начинала наряжаться к свадьбе и примеряла свадебное платье. По обычаю ей следовало выщипать все волосы на лице („обновить себя“). Лицо невесты в соответствии с китайскими представлениями о женской красоте, было густо напудренным и нарумяненным, губы выкрашены помадой. Свадебное одеяние состояло из короткого красного халата, украшенного цветками и помпонами из разноцветного шелка и платья (красного или зеленого). Невеста носила специальный головной убор, который представлял собой металлический каркас с накладкой из птичьих перьев, шелковыми помпонами и медальонами, прикреплявшимися к каркасу пружинами. Лицо невесты скрывала вуаль из красного (иногда черного) шелка чтобы „спрятать стыд“. На вуали, головном уборе и даже платье невесты нередко имелись изображения дракона — символа духовной власти.

Накануне свадьбы невеста совершала ритуальное омовение, отвешивала прощальные поклоны перед семейным алтарем и меняла свою девичью прическу на прическу замужней женщины. Аналогичные обряды совершались тем временем в доме жениха, на которого его отец торжественно надевал шапку взрослого мужчины.

В день свадьбы невеста с самого утра наряжалась для церемонии переезда в дом своего будущего мужа. Она прощалась с родителями и другими родственниками. Обычай запрещал невесте есть перед свадьбой. Жених же в эти утренние часы съедал полную чашку мяса — знак достатка в будущей семье, и тоже начинал одеваться к свадьбе. Тем временем люди жениха в сопровождении музыкантов и слуг, отправлялись за невестой, неся для нее красный свадебный паланкин, разукрашенный различными счастливыми символами. Нередко в паланкин сажали мальчика, что должно было обеспечить появление мужского потомства.

Обычно представители семьи невесты дожидались гостей (посланцев жениха) где-нибудь на дороге, обменивались с ними ритуальными визитными карточками жениха и невесты, приглашали их в свой дом и устраивали в их честь небольшой пир. Гости преподносили подарки для невесты — деньги, отрезы ткани и. т. Д. Отец невесты в свою очередь, одаривал гостей, а носильщикам паланкина давал чаевые. В назначенный гадателем час один из родственников новобрачной, чаще всего муж старшей сестры, переносил сидящую на стуле невесту в паланкин, который предварительно вносили в главный зал дома. Древний обычай строго запрещал невесте идти в эту минуту по земле, „она не должна была принести грязь в дом жениха“.

Невеста в этот момент ничего не должна говорить, а только плакать, так что старинная китайская поговорка определяла поведение невесты на свадьбе в следующих словах: „Она уезжает, плача, и возвращается смеясь“. Под оглушительные разрывы хлопушек и петард свадебный картеж трогался в путь. Невеста в этот час была окружена различными талисманами, которые привлекали счастье и отвергали напасти.

Свадебная процессия выглядела следующим образом: впереди шли два представителя жениха, державшие в руках большие факелы, на которых был начертан фамильный знак жениха. За ними шествовали два представителя невесты, люди с красным зонтом. Обычно семья невесты отряжала ей в помощь женщину, которую несли в зеленом паланкине, в конце процессии. Свадебному картежу полагалось идти не спеша и обязательно окружным путем. На середине пути процессия останавливалась и «передавала» новобрачную людям жениха, после чего представители невесты возвращались домой.

У дома жениха паланкин невесты встречали шумным фейерверком. Во дворе возле ворот разжигали костер, через который переносили паланкин. Не редко в этот момент в огонь подливали масло. Вспыхнувшее пламя символизировало процветание молодой семьи. Самый старый и удачливый в жизни человек из семьи жениха обращался к невесте с приветствиями и благожелательными фразами.

К приезду новобрачной во дворе, или в доме жениха ставили столик, служивший алтарем для поклонения всем богам „Неба и Земли“. Перед киотом с изображением „всех богов“ ставили по паре свечей и благовонных палочек, пять чашек мяса, двадцать лепешек, курильницу и меру зерна, наполненную зерном гаолян. В гаолян втыкали три стрелы, на которые вешали лук. Когда паланкин с невестой выносили во двор, жених пускал в него эти стрелы, подражая божественному покровителю чадородия и браков Чжан-сяню, который поражал стрелами злых духов.

Свадебный паланкин ставили на землю. Невесте помогали сойти с паланкина две женщины: замужняя и девица. Последняя подносила невесте блюдо, на котором лежали два вареных яйца без скорлупы, выкрашенные в красный и голубой цвета; кусочек сахара; сладкие лепешки, украшенные цветком; гребень и маленький кувшин, покрытый красным платком и перевязанный разноцветными шелковыми нитями. В кувшин клали золотые и серебреные вещицы, которые входили в число важнейших свадебных талисманов невесты. Кроме того, невесте подносили миниатюрное зеркало, отпугивавшее злых духов и две скрещенные палочки, символизировавшие новый брачный союз.

Одна из женщин проводила гребнем по волосам невесты, клала ей в рот сахар и прикладывала яйца к ее щекам. У дверей дома новобрачная переступала через седло. Этот обычай вошел в быт китайцев в IV-VI вв., т. К. слова «мир», «покой» в китайском языке звучат также как и слово «седло». После того, как новобрачная переступила через седло, распорядитель церемонии произносил благожелательное заклинание. В дверях дома новобрачную встречал жених, которому тоже клали в рот кусочек сахара. Он держал перед собой два свернутых отрезка красной материи, концы которых свисали до земли. На этих отрезках ткани лежал календарь в виде свитка, именовавшийся в просторечии „книгой десяти тысяч глав“.

В сопровождении распорядителей церемонии жених и невеста шли по специально расстеленному ковру к жертвенному столику для совершения поклонений небу и земле. Встав перед столиком, жених зажигал на нем свечи и благовония и отвешивал четыре земных поклона: духам Неба и Земли, Солнцу и Луне, „государям и стихиям воды и земли“ и, наконец, родителям. Невеста стояла неподвижно по правую руку от жениха, или кланялась вслед за ним. В конце церемонии молодые четыре раза кланялись друг другу. Обряд поклонения небу и земле рассматривался, как своего рода официальное уведомление божественных сил о состоявшемся браке. Отныне жених и невеста считались мужем и женой.

По окончании обряда жених вел невесту в комнату, отведенную для новой семьи. Переступив порог комнаты, молодой муж первым делом пускал стрелы во все ее углы, изгоняя, таким образом, злых духов. Затем новобрачные садились на ложе, и некоторое время сидели неподвижно в молчании. Пока молодая сидела с молодым мужем, с нее снимали закрывающее ее лицо красное покрывало. Новобрачным подносили два бокала, наполненные чаем или вином связанные красной нитью. Каждый из них отпивал глоток из своего бокала, потом они менялись бокалами, отпивали еще раз, подливали друг другу из своих бокалов и пили вновь. Этот обряд назывался „единением чаш“, как бы скреплял новый супружеский союз. Молодая жена, как полагалось ей в течение всей свадьбы, хранила молчание (считалось, что это способствует рождению потомства в новой семье).

После поклонения молодых у семейного алтаря и обрядов в их комнате, официальная часть свадебной церемонии заканчивалась. Молодая жена прихорашивалась и переодевалась к свадебному пиршеству, а жених выходил в главный зал дома к гостям. Начиналось время свадебных увеселений, которые продолжались обычно два дня после церемонии бракосочетания.

В день свадьбы в доме жениха собирались гости, включая сватов и родителей невесты. Ни один гость не мог явиться на свадьбу без подарка — чаще всего свертка с деньгами. Широко распространен был обычай дарить молодым супругам картинки с изображением популярных персонажей народного пантеона, например богов долголетия, радости и богатства. Картинку, снабженную специальной благожелательной надписью, вешали в комнате новобрачных К свадебному столу подавались лучшие сорта вин. Во время пиршества звучала музыка. А невеста же по обычаю на свадебном пиру не прикасалась к еде.

После окончания обеда наступал период шутливых смотрин молодой жены. Этот обычай разрешал гостям, свободно входить в комнату новобрачной, бесцеремонно обсуждать ее внешность, говорить ей непристойные вещи и в тоже время запрещал молодой женщине как-либо реагировать на все эти насмешки и оскорбления. По обычаю гости вольны оставаться в комнате молодоженов, сколько им заблагорассудится, и свежеиспеченному мужу, удавалось выдворить их лишь откупившись от них.

Перед уходом молодых на покой, им предлагали четыре чашки необычайно длинной лапши („лапши долголетия“). Те должны были отведать эту лапшу, забрав в рот несколько ее нитей целиком. В течение первой брачной ночи в спальне молодых постоянно горела „лампа долгой жизни“. Постель новобрачных застилали полотенцем, с тем, чтобы на утро молодая жена могла предъявить свекрови доказательство своей невинности.

На следующий день молодожены, принарядившись, выходили из спальни и отправлялись в главный зал, для поклонения предкам и домашним богам — покровителям. Приличия требовали, чтобы жених в тот же день с утра отправил семье невесты извещение о том, что молодая сохранила невинность до свадьбы, и приглашение на обед.

В большинстве районов Китая молодожены на третий день свадьбы отправлялись в отдельных палантинах погостить в дом жены. Нередко родственники невесты устраивали мужу разные испытания. Например, ему преподносили пельмени с острейшим перцем, что по местному поверью способствовало карьере мужа и рождению умных детей. Тем не менее, молодой муж был обязан вместе с женой совершить в ее доме поклонение перед семейным алтарем. Молодоженам следовало до захода солнца вернуться домой, поскольку обычай запрещал новобрачной в течение первого месяца семейной жизни ночевать вне дома.